Жажда сердца - Страница 38

— Послушай, я…

— Не хочу ничего слышать, — вновь мотнул Алекс головой. — Выполни мою просьбу, пожалуйста… Отпей глоток. Или нет, — вдруг произнес он, поднимаясь. — Лучше я сам… Дай‑ка мне бокал!

И она отдала. На ее рассудок словно опустилась пелена — так сильно было воздействие исходящего от Алекса ощущения уверенности в том, будто он знает что делает.

С другой стороны, сухость у нее во рту и в горле настоятельно требовала влаги. Поэтому, если бы Алекс не предложил отхлебнуть из его бокала, Лина вновь отправилась бы к бару, на этот раз чтобы плеснуть чего‑нибудь себе.

Как бы то ни было, когда Алекс поднес бокал к ее губам, она послушно раскрыла их…

После первого глотка Алекс заставил ее сделать второй, а потом и третий. В желудке у Лины потеплело, глаза заблестели, пока она со странно возросшим интересом наблюдала, как Алекс пьет коктейль. Он делал это медленно, не сводя с нее глаз.

Когда бокал опустел, Алекс отвел руку назад, чуть наклонился и, не глядя, поставил его на столик. Затем все его внимание обратилось на Лину. Он взял ее лицо в ладони и медленно провел большим пальцем по влажным губам — сначала по верхней, потом по нижней. И то, что он делал, показалось Лине едва ли не самой пронзительной лаской из всего, что ей довелось испытать. Наверное, поэтому она машинально дотронулась языком до его пальца.

Слегка переменившись в лице, Алекс замер, но лишь на мгновение. В следующую секунду он наклонился и припал губами к раскрытому рту Лины.

Что это? Зачем? — вспыхнуло в ее мозгу. Но тут же пьянящая волна чувственного наслаждения накрыла ее с головой. Поток сладострастных ощущений получился настолько плотным, что с ним оказалось трудно справиться. Лина испытывала сразу два взаимоисключающих желания: с одной стороны — прекратить поцелуй немедленно, пока она не сгорела дотла в пламени страсти, а с другой — длить и длить сказочные мгновения так долго, как это только возможно!

Голова ее кружилась, тело наполнялось жаром из неведомого внутреннего источника, каждая его клеточка трепетала. Что‑то таинственное и мощное пробудил в Лине этот поцелуй, нечто, дремавшее даже в самые острые моменты интимной близости с бывшим мужем.

Просто с Фрэнком я не могла до конца раскрыться, мелькнула догадка в затуманенном страстью мозгу Лины. А Алекс обладает особым даром делать женщину раскованной и свободной.

Лина чувствовала, что Алекс блуждает ладонями по ее спине, а потом вдруг обнаружила, что и сама положила руку на его обнаженную грудь. Ощутив его ускоренное, взбудораженное сердцебиение, она поняла, что он тоже переживает бурю эмоций. Это показалось ей удивительным и одновременно заставило плотнее прильнуть к его большому сильному телу.

Следующие несколько минут она упивалась блаженством поцелуя. За это время Алекс успел переместить одну руку к ее лицу, потом медленно скользнул кончиками пальцев по горлу вниз, к ключицам, видневшимся в разрезе блузки, верхние пуговицы которой были расстегнуты. Затем он двинулся ниже…

Конечно, Лина знала, что грудь способна наливаться, как зреющий на солнце сладкий плод, что соски могут превратиться в подобие упругих столбиков, но, чтобы это сопровождалось настолько восхитительными ощущениями, даже не догадывалась.

Однако на пике блаженства Лину вдруг охватила паника. Все было слишком хорошо. И это пугало.

Упершись ладонями в грудь Алекса, Лина слегка отстранилась от него и умоляюще произнесла:

— Пожалуйста… не надо!

Но он вновь притянул ее к себе и прижался к губам в еще более обжигающем поцелуе. Затем, будто почувствовав, что под Линой подгибаются колени, подхватил ее на руки и понес к своему необычному ложу.

— Мы не должны… — лепетала Лина, пока Алекс укладывал ее прямо на шелковое покрывало.

Он не обращал внимания на ее слабые попытки сопротивления. Напротив, только усиливал напор, осыпая бесконечными поцелуями и одновременно раздевая.

Когда Лина оказалась полностью обнаженной, ладони Алекса заскользили по всему ее телу — по плечам, груди, животу, бедрам, включая самые интимные участки. Когда его рука скользнула между ног Лины, на нее обрушился новый шквал удовольствия. Спиной она ощущала прохладу шелка, грудью — тепло, исходящее от разгоряченного тела Алекса. И этот контраст словно подчеркивал остроту испытываемых ею ощущений.

А потом Алекс лег на распростертую на постели Лину, и она с готовностью приняла его в себя, не испытывая больше никаких сомнений.

Даже если происходящее и являлось безрассудством, сейчас ей это было безразлично.

Алекс жадно овладевал ею, заставляя вскрикивать от удовольствия. Наконец она протяжно застонала, всем телом содрогаясь от череды несказанно сладостных конвульсий.

Следом и Алекс издал хрипловато‑сдавленный звук, на миг напряженно замер, а потом обмяк, всей своей тяжестью навалившись на Лину…

Рано утром она уехала на работу, выгуляв и покормив Пикси, но не попрощавшись со спящим Алексом.

Во‑первых, ей не хотелось будить его только ради того, чтобы сказать «до свидания», а во‑вторых, она боялась, что утро — как это часто бывает — окажется далеко не таким замечательным, как минувшая ночь. Поэтому Лина, можно сказать, улизнула с виллы.

Однако не успела она прибыть в свой отдел, как зазвонил стоящий на ее рабочем столе телефон. Сняв трубку, Лина услышала знакомый голос. В нем ощущалась улыбка.

— Ах ты негодная девчонка! — сказал Алекс вместо приветствия. — Почему уехала, даже записки не оставив?